Ака патти. Патти Торт$. Жена и муж в чувашской семье. В старинных чувашских семьях жена была равноправна с мужем, и не было обычаев, унижающих женщину. Муж и жена уважали друг друга, разводы были большой редкостью

Традиционные народные праздники и обряды принято делить на календарные - связанные с сельскохозяйственными работами и семейно-бытовые - обусловленные рождением человека, его переходом из одной возрастной группы в другую, вступлением в брак, смертью и т. д. В, данном разделе рассматриваются традиционные чувашские праздники календарно-сезонного характера. Календарные праздники приурочены к основным переломным периодам астрономического года - зимнему и летнему солнцевороту, осеннему и весеннему солнцестоянию. В древности у чувашей началом года считалось ближайшее к весеннему солнцестоянию (21 - 22 марта) новолуние. В эти дни чуваши-язычники проводили обрядовые действия, посвященные проводам старого года (калам, серен, вирем) и встрече года наступающего (манкун, кунсер уяве). Следующей важной вехой в древнем календаре был период летнего солнцеворота (21 - 22 июня). В зените лета чуваши отмечали праздник синсе , который продолжался две недели. На это время прекращались все работы на земле, совершались общественные жертвоприношения (асла чук, уй чуке, сумар чуке), во время которых крестьяне испрашивали у бога хорошего урожая, тучного скота, здравия себе. Молодежь тогда начинала водить хороводы, устраивала по вечерам игрища. В дни осеннего солнцестояния (21 - 22 сентября), завершая годовой цикл хозяйственной деятельности, проводили семейно-родовые торжества чуклеме. В их ритуал непременно входило благодарственное жертвоприношение божествам и духам предков. В это же время совершали обряды присоединения новопреставленных покойников к ранее усопшим (юпа). Они отмечали переход от теплого, благодатного весенне-летнего сезона к холодному, чреватому многими опасностями осенне-зимнему. По языческим представлениям, весной и летом на земле торжествуют силы добра и плодородия, поэтому все обряды направлялись на их поддержание. В осенне-зимний период, наоборот, якобы властвовали разрушительные силы зла. Соответственно все ритуально-обрядовые действия направлялись на избавление от козней злых духов и прочей нечисти. Считалось, что наибольший разгул их приходится на дни зимнего солнцеворота (21 - 22 декабря) . В это время чуваш отмечали cypxypи: совершали ритуальные действия с целью изгнания злых духов и обеспечения благополучия общества. Так, например, хождение по домам ряженых (светке, шуйттан ваййи) символизировало активность злых сил, и действия участников об-ряда направлялись на их изгнание. Ряженые разыгрывали сцены гибели злых духов. А в конце зимнего цикла совершались обряды очищения жилищ и хозяйственных построек от всякой нечисти. Завершающие этапы зимних обрядов как бы знаменовали пробуж-дение сил добра. До периода весеннего солнцестояния продолжалась эта борьба между разрушительными и созидательными силами. Наконец го-довой цикл обрядов завершался, силы добра окончательно побеждали зло, и снова наступал Великий день (Манкун), а с ним возрождались силы природы. Указанные переломные периоды годового круговорота, отмечае-мые большими праздниками, составляли основу традиционного ка-лендаря. Вместе с тем языческий календарь был органически свя-зан с крестьянским трудом и усложнялся обрядами, приурочен-ными к важнейшим "сельскохозяйственным работам. С особым почитанием чуваши отмечали начало и завершение весеннего сева (ака патти, ака чуке, варлах патти, акатуй), сенокоса (ута чуке), жатвы (вырма тухни, дурла салтни, дурла дыхни, ана вай илни и т. д.), молотьбы (аван патти, аван сари, иван чуке). Эти обряды вносили неповторимый праздничный колорит в монотонную повсе-дневность крестьянской жизни, возвышая и освящая тяжелый труд хлебороба. В течение последнего тысячелетия болгары, а затем чуваши имели тесные контакты и хозяйственно-культурное взаимодействие со многими народами. Они оставили глубокий след в чувашском быту и народном календаре, репертуаре его праздников и обрядов. Здесь можно выделить арабские и иранские, марийские и татар-ские веяния. Так, закамские и приуральские чуваши в период зимнего солнцеворота празднуют нартаван (нартукан). Традиция эта идет от соседей-татар, а к ним, в свою очередь, этот праздник пришел из Средней Азии. В конечном счете нартукан восходит к древнеиранской традиции праздновать науруз - ве-сенний новый год. Вот уже 400 с лишним лет чуваши живут в составе России, впи-тывая живительные соки богатейшей русской культуры. Это не могло не сказаться на обрядах чувашей. Они восприняли ряд русских народных календарных праздников - масленицу (саварни), симек, крещение (кашарни) и др. Но эти празд-ники обогащались традиционными чувашскими обрядами и порой, приобретая ершенно иной вид. После обращения чувашей в христианство их обрядовый репер-туар значитально пополнился, в него вошли такие праздники,. как рождество (раштав), вербное воскресенье (верпанни, качка npаснике), Николин день (микулан), троица (труйски), Ильин день (илем), Спас сапас), Петров день (иитрав), покров (пукрав) и др. Многие из церковных праздников переосмысливались и при-обрели более «приземленный» земледельческий характер.

Чувашский народный календарь развивался под сильным влия-нием," русских календарей и их смены, а к концу XVIII в. слился с принятым в 1700 г. в России гражданским календарем. В связи со сменой системы календаря многие традиционные чувашские праздники получили иную временную приуроченность. Приспосаб-ливаясь к церковному православному, гражданскому юлианскому,. а затем григорианскому календарю, чувашские праздники смеща-лись во времени, обряды языческого прошлого теряли системный. характер, примыкая то к одному, то к другому из вновь обретен-ных праздников.

Сурхури . Это старинный чувашский праздник. В более древнем варианте он имел связь с поклонением племенным духам – покровителям скота. Отсюда и название праздника (от «сурăх ырри» - «овечий дух» ). Он отмечался в период зимнего солнцестояния, когда день начинал прибывать. Сурхури и длился целую неделю. Во время празднования проводились обряды, призванные обеспечить хозяйственные успехи и личное благополучие людей, хороший урожай и приплод скота в новом году. В первый день сурхури дети собиралась группами и обходила деревню подворно. При этом они распевали песни о наступлении нового года, поздравляли односельчан с праздником, приглашали других ребят присоединиться к их компании. Заходя в дом, желали хозяевам хорошего приплода скота, пели песни с заклинаниями, а те в свою очередь одаривали их кушаньями. Позднее сурхури совпал с христианским рождеством (раштав ) и продолжался до .

Один из праздников новогоднего цикла - нартукан (нартăван ) - распространен среди закамских и приуральских чувашей. Начинался 25 декабря, в день зимнего солнцестояния, и длился целую неделю. Он соответствует празднику сурхури - у верховых и хeр сăри - низовых чувашей.

Для проведения праздника выбирался возведенный в истекшем году новый дом. Чтобы хозяин не отказал, во время строительства дома молодежь устраивала коллективную помощь (ниме ) - бесплатно работала на вывозе строительных материалов и возведении дома. Этот дом назывался нартукан пÿрчe - дом, где проводился нартукан.

Во время нартукана детвора с утра каталась с гор на санках. При этом пелись особые куплеты - нартукан саввисем. С наступлением сумерек над деревней то тут, то там раздавались возгласы: «Нартукана-а-а! Нартукана-а!», т. е. «На нартукан!». Парни собирались группами и, уговорившись между собой, расходились по домам наряжаться в святочных дедов (нартукан старикĕ ) и в святочных бабок (нартукан карчăкĕ ). Парни наряжались преимущественно в женские одежды, девушки - в мужские. Через некоторое время ряженые высыпали на улицу и начинали ходить из дома в дом. Среди ряженых можно было встретить: и торговца-татарина, и комедианта с медведем, и марийку-сваху, и верблюда с лошадью, и цыганку-гадалку... Возглавляли процессию нартукан старикĕ с кнутом и нартукан карчăкĕ с прялкой и веретеном... Парней, прежде всего, интересовали те дома, в которых живут их избранницы или же приглашенные на праздник нартукан из других деревень гостьи. В обычные дни не принято было входить в такие дома, а в праздник это можно было сделать под покровом маскарадной одежды.

Начиналось шествие по заранее намеченным домам. В каждой избе с разными вариациями разыгрывалась следующая смешная сценка. Одетый старухой парень садился за прялку и начинал прясть. Переодетая странником девушка, помахивая помелом, начинала браниться и укорять, грозилась приклеить старуху к прялке. Одновременно она выхватывала у одного из сопровождающих бутылку с водой и выливала воду на подол одежды присутствующих. Все это проделывалось с большим юмором. Под конец все ряженые начинали плясать под музыку и шумный аккомпанемент печной заслонки, трещоток. Приглашали на танец и хозяев дома, особенно девушек. Парни в женских костюмах и масках старались высмотреть девушек-гостей, вызывая их на танец... Потешивши вдоволь хозяев, толпа ряженых с пляской и шумом отправлялась в другой дом. Еще днем парни через сестер и родственниц приглашали всех девушек в избранный для проведения праздника дом. Девушки приходили в лучших нарядах и усаживались вдоль стен. Лучшие места предоставлялись девушкам, прибывшим из других деревень. Когда собирались все приглашенные, начинались игры, танцы и песни.

Наконец кто-то из девушек напоминал, что пора бы сходить за водой и начать гадания на кольцах. Откликались несколько парней, приглашали девушек сопровождать их на речку. После недолгих уговоров девушки соглашались и выходили из круга. Одна из них брала ведро, другая - полотенце. Парни брали топор, чтобы прорубить прорубь, а также пучок лучинок и зажигали его. При свете лучин все отправлялись за водой.

На речке парни выкупали у водяного (шыври ) воду - бросали ему в прорубь серебряную монету. Девушки зачерпывали ведро воды, бросали в воду колечко и монету, покрывали ведро вышитым полотенцем и, не оглядываясь назад, возвращались. У дома ведро передавалось одному из парней и он, неся наполненное водой ведро на мизинце, вносил его в избу и ловко ставил на приготовленное посредине круга место. Затем одну из девушек выбирали ведущей. После долгих уговоров она соглашалась и с зажженной свечкой в руках садилась у ведра. Остальные девушки усаживались вокруг ведра, а парни встали кругом за девушками. Ведущая проверяла, на месте ли колечко и монета.

Кăшарни, (в некоторых местах кĕрещенкке ) , - праздник новогоднего цикла. Праздновался чувашской молодежью в течение недели от рождества (раштав ) до крещения. После введения христианства совпал с русскими святками и крещением. Первоначально этим праздником отмечался период зимнего солнцестояния.

Слово кăшарни, видимо, только внешне несколько походит на русское крещенье (к нему восходит вариант кĕрещенкке ). В буквальном смысле кăшарни - «зимняя неделя» (ср. тат.: кыш = «зима» ).

Для проведения кăшарни молодые люди нанимали какой-нибудь дом и варили в нем так называемое девичье пиво (хĕр сăри ). Для этого со всей деревни собирали складчину: солод, хмель, муку и все необходимое для угощения односельчан, а также гостей, приглашаемых по этому случаю из соседних деревень.

За день до крещения молодые девушки собирались в этом доме, варили пиво и стряпали пироги. Вечером в дом собиралась вся деревня от мала до велика. Девушки сначала угощали пивом стариков и родителей. Благословив молодых на счастливую жизнь в наступившем новом году, старики вскоре расходились по домам. Молодежь проводила этот вечер в увеселениях. Всю ночь звучали музыка и пение, парни и девушки плясали под частушки. Важное место в праздновании кăшарни занимали всевозможные гадания о судьбе. В полночь, когда деревня уже засыпала, несколько человек уходили в поле. Здесь, на перекрестке дорог, укрывшись покрывалами, слушали, кому какой звук послышится. Если кто услышит голос какого-нибудь домашнего животного, то говорили, что он будет богат скотом, если же кто услышит звон монет, то полагали, что будет богат деньгами. Звон колокольчика и музыка волынки (шăпăр ) предсказывали свадьбу. Если эти звуки послышались парню, то он в этом году непременно женится, а если девушке - выйдет замуж. Много было в эту ночь и других гаданий, но молодые люди чаще гадали о женитьбе и замужестве. Это объясняется тем, что по чувашскому обычаю именно в новогодний период родители молодых засылали сватов. Во время празднования кăшарни по дворам ходили ряженые. Они разыгрывали всевозможные сценки из деревенской жизни. Ряженые непременно навещали дом, где молодежь праздновала кăшарни. Здесь они показывали различные комические сценки. Однако первоначально роль ряженых сводилась к изгнанию из села злых духов и враждебных человеку сил старого года. Поэтому в период от рождества до крещения вечерами ряженые ходили с кнутами и имитировали битье всех чужих.

На другое утро наступало так называемое водокрещение (турă шыва аннă кун ). В этот день отмечалось крещение господне - один из так называемых двунадесятых праздников русской православной церкви. Установлен этот праздник в память об описанном в евангелии крещении Иисуса Христа Иоанном Крестителем в реке Иордан.

Зимний цикл завершался праздником Çăварни (Масленица ) , знаменовавший наступление весенних сил в природе. В оформлении праздника, в содержании песен, приговоров и обрядов четко проявлялась его аграрная природа и культ солнца. Чтобы ускорить движение солнца и приход весны, на празднике было принято печь блины, кататься на санях вокруг деревни по ходу солнца. В завершении масленичной недели сжигали чучело «старухи çăварни» («çăварни карчăкe» ). Потом наступал праздник почитания солнца çăварни (масленица ), когда пекли блины, устраивали катания на лошадях вокруг селения по солнцу. В завершение масленичной недели сжигали чучело «старухи çăварни» (çăварни карчăкĕ ).

Hа весну же приходился многодневный праздник жертвоприношений солнцу, богу и умершим предкам мăнкун (совпавший затем с православной пасхой ), который начинался с калăм кун и завершался или вирем.

Калăм - один из традиционных праздников весеннего обрядового цикла, посвященный ежегодному поминовению усопших предков. Некрещеные чуваши калам праздновали перед великим днем ( ). У крещеных чувашей традиционный мăнкун совпал с христианской пасхой, а калăм вследствие этого - со страстной неделей и лазаревой субботой. Во многих местах калам слился с , а само слово сохранилось только как название первого дня пасxи.

С глубокой древности многие народы, в том числе и наши предки, наступление нового года отмечали весной. Своими истоками весенние праздники восходят к новогодним торжествам. Только позднее, в связи с неоднократными изменениями календарной системы, первоначальный весенний новогодний обрядовый цикл распался, и ряд ритуалов этого цикла был перенесен на масленицу ( ) и праздники зимнего цикла ( , ). Поэтому многие ритуалы этих праздников совпадают или имеют однозначный смысл.

Чувашский языческий калăм начинался в среду и продолжался целую неделю до мăнкуна. Накануне калăма топили баню якобы для усопших предков. Специальный посыльный верхом ездил на кладбище и приглашал всех умерших родственников помыться и попариться. В бане духов усопших родственников парили веником, после себя оставляли для них воду и мыло. Первый день праздника назывался кĕçĕн калăм (малый калăм ). В этот день рано утром в каждом доме снаряжали одного парня рассыльным. Он верхом на коне объезжал всех родственников. По этому случаю лучшего коня покрывали узорной попоной. В гриву и хвост заплетали разноцветные ленты и кисти, красной лентой подвязывали хвост коня, на его шею надевали кожаный нашейник с бубенчиками и колокольчиками. В лучшую одежду одевали и самого парня, на шею повязывали специальный вышитый платок с красной шерстяной бахромой.

Подъезжая к каждому дому, посыльный трижды стучал кнутовищем в ворота, вызывал хозяев на улицу и стихами приглашал на вечер «посидеть под свечами». Родители в это время резали какую-нибудь живность. В середине двора обычно находилось специально огороженное место мăн кĕлĕ (главное мольбище ).

Сĕрен - весенний праздник низовых чувашей, посвященный изгнанию из селения злых духов. И само название праздника означает «изгнание». Сĕрен проводился накануне великого дня ( ), а местами также перед летними поминками усопших предков - накануне çимĕк. Молодежь ходила группами по деревне с рябиновыми прутьями и, хлеща ими людей, постройки, инвентарь, одежду, выгоняла злых духов и души умерших, выкрикивая «сĕрен!». Односельчане в каждом доме угощали участников обряда пивом, сыром и яйцами. В конце ХIХ в. эти обряды в большинстве чувашских деревень исчезли.

Накануне праздника вся сельская молодежь, приготовив трещотки и рябиновые прутья, собиралась у почтенного старца и просила у него благословения на доброе дело:

Благослови нас, дедушка, по старинному обычаю отпраздновать сĕрен, попросить у Тура милости и богатого урожая, пусть он не допустит до нас злых духов, дьяволов.

Старец на это им отвечал:

Доброе дело затеяли, молодцы. Так не оставляйте же добрых обычаев отцов и дедов.

Затем молодежь просила у старца землю, чтобы им можно было пасти овец хотя бы одну ночь. «0вцы» в ритуале - дети 10-15 лет.

Старик им отвечает:

Я бы вам дал землю, но она у меня дорога, у вас не хватит деньжат.

А сколько ты просишь за нее, дедушка? - спрашивали парни.

За сотню десятин - двенадцать пар рябчиков, шесть пар баранов и три пары быков.

В этом иносказательном ответе под рябчиками подразумеваются песни, которые должны спеть молодые люди во время обхода деревни, под баранами - яйца, под быками калачи, которые должны собрать ребята, принимающие участие в совершении обряда.

Потом старик выкатывал бочку пива, и сюда собиралось столько народу, сколько мог вместить двор. При такой публике старик в шутку допрашивал выборных, нет ли какой-либо жалобы. Выборные начинали жаловаться друг на друга: пастухи плохо караулили овец, кто-то из выборных брал взятку, присвоил общественное добро... Старик назначал на них наказание - тысячу, пятьсот или сто плетей. Виновных тут же «наказывали», и они притворялись больными. Хворым подносили пиво, и они выздоравливали, начинали петь и плясать...

После этого все выходили на выгон за околицу, где собиралась вся деревня.

Мăнкун - праздник встречи весеннего нового года по древнечувашскому календарю. Название мăнкун переводится как «великий день». Примечательно, что первый день весеннего нового года язычествующие восточнославянские племена также называли Велик День. После распространения христианства чувашский мăнкун совпал с христианской пасхой.

По древнечувашскому календарю мăнкун отмечался в дни весеннего солнцеворота. Чуваши-язычники начинали мăнкун в среду и праздновали целую неделю.

В день наступления мăнкун рано утром детвора выбегала встречать восход солнца на лужайку в восточной стороне от деревни. По представлениям чувашей, в этот день солнце восходит пританцовывая, т. е. особенно торжественно и радостно. Вместе с детьми на встречу нового, молодого солнца выходили и старики. Они рассказывали ребятам древние сказки и легенды о борьбе солнца со злой колдуньей Вупăр. В одной из этих легенд повествуется, что за долгую зиму на солнце постоянно нападали злые духи, посланные старухой Вупăр, и хотели его стащить с неба в преисподнюю. Солнце все меньше и меньше появлялось на небе. Тогда чувашские батыры решили освободить солнце из плена. Собралась дружина добрых молодцев и, получив благословение старцев, направилась на восток, чтобы вызволить солнце. Семь дней и семь ночей сражались батыры со слугами Вупăр и наконец одолели их. Злая старуха Вупăр со сворой своих помощников убежала в подземелье, спряталась во владениях Шуйтана.

По завершении весеннего сева устраивали семейный обряд ака пăтти (моление кашей ) . Когда на полосе оставалось пройти последнюю борозду и прикрыть последние засеянные семена, глава семьи молился Çÿлти Tурă о ниспослании хорошего урожая. Hесколько ложек каши, вареные яйца зарывали в борозду и запахивали ее.

По окончании весенних полевых работ проводился праздник акатуй (свадьба плуга ), связанный с представлением древних чувашей о бракосочетании плуга (мужского начала ) с землей (женским началом ). Этот праздник объединяет ряд обрядов и торжественных ритуалов. В старом чувашском быту акатуй начинался перед выходом на весенние полевые работы и завершался после окончания сева яровых. Название акатуй сейчас известно чувашам повсеместно. Однако сравнительно недавно верховые чуваши этот праздник называли сухату (суха «пахота» + туйĕ «праздник, свадьба» ), а низовые-сапан туйĕ или сапан (из татарского сабан «плуг» ). В прошлом акатуй имел исключительно религиозно-магический характер, сопровождался коллективным молением. Со временем, с крещением чувашей, он превратился в общинный праздник с конными скачками, борьбой, молодежными увеселениями.

Жениха в дом невесты сопровождал большой свадебный поезд. Tем временем невеста прощалась с родней. Ее одевали в девичью одежду, накрывали покрывалом. Hевеста начинала плач с причитаниями (хĕр йĕрри ). Поезд жениха встречали у ворот с хлебом-солью и пивом. После продолжительного и весьма образного поэтического монолога старшего из дружек (мăн кĕрÿ ) гостей приглашали пройти во двор за накрытые столы. Hачиналось угощение, звучали приветствия, пляски и песни гостей. Hа другой день поезд жениха отъезжал. Hевесту усаживали верхом на лошадь, или она ехала стоя в кибитке. Жених три раза ударял ее нагайкой, чтобы «отогнать» от невесты духов рода жены (тюркская кочевническая традиция ). Веселье в доме жениха продолжалось с участием родственников невесты. Первую брачную ночь молодые проводили в клети или в другом нежилом помещении. По обычаю, молодая разувала мужа. Утром молодую одевали в женский наряд с женским головным убором «хушпу». Первым делом она ходила на поклон и приносила жертву роднику, потом начинала работать по дому, готовить пищу. Первого ребенка молодая жена рожала у своих родителей. Пуповину резали: у мальчиков - на топорище, у девочек - на ручке серпа, чтобы дети были трудолюбивыми. (см. Туй сăмахлăхĕ // Чăваш литератури: учебник-хрестомати: VIII класс валли / В. П. Никитинпа В. Е. Цыфаркин пухса хатєрленĕ. - Шупашкар, 1990. - С. 24-36.)

В чувашской семье главенствовал мужчина, но и женщина имела авторитет. Разводы случались крайне редко.

Бытовал обычай минората - младший сын всегда оставался с родителями, наследовал отцу. Tрадиционный характер имеет у чувашей обычай устройства помочей (ниме ) при строительстве домов, хозяйственных построек, уборке урожая·

В формировании и регулировании морально-этических норм чувашей всегда большую роль играло общественное мнение селения (ял мĕн калать - «что скажут односельчане» ). Резко осуждалось нескромное поведение, сквернословие, а тем более редко встречавшееся среди чувашей до начала ХХ в. пьянство. За воровство устраивали самосуд.

Из поколения в поколение чуваши учили друг друга: «Чăваш ятне ан çĕрт» (не срами имени чуваша ).

Литература:

/ Н. И. Адидатова // Халӑх шкулӗ = Народная школа. - 2018. - № 2. - С. 55-56.

/ Л. Г. Афанасьева, В. З. Петрова // Чӑваш чӗлхипе литератури: теори тата методика: статьясен пуххи / И. Я. Яковлев ячӗллӗ Чӑваш патшалӑх педагогика университечӗ. - Шупашкар, 2017. - 31-мӗш кӑларӑм: [Конкурс материалӗсем "Чӑваш чӗлхипе литератури. Уҫӑ урок тата класс тулашӗнчи чи лайӑх ӗҫ". - С. 34-36.

/ И. Н. Федорова // Халӑх шкулӗ = Народная школа. - 2018. - № 2. - С. 36-39.

/ Л. П. Школьникова, В. Д. Петрова // Халӑх шкулӗ = Народная школа. - 2016. - № 2. - С. 29-30.

По представлениям древних чувашей, каждый человек обязательно должен был сделать два важных дела в своей жизни: поухаживать за стариками-родителями и достойно проводить их в «другой мир», вырастить детей достойными людьми и оставить их после себя. Вся жизнь человека проходила в семье, и для любого человека одной из главных целей в жизни было благополучие его семьи, его родителей, его детей.

Родители в чувашской семье. Старинная чувашская семья кил-йыш обычно состояла из трех поколений: дедушки-бабушки, отца-матери, детей.

В чувашских семьях к старикам-родителям и к отцу-матери относились с любовью и уважением, Это очень хорошо просматривается в чувашских народных песнях, в которых чаще всего рассказывается не о любви мужчины и женщины (как в очень многих современных песнях), а о любви к своим родителям, родственникам, к своей родине. В некоторых песнях рассказывается о чувствах взрослого человека, переживающего потерю своих родителей.

Посреди поля - раскидистый дуб:

Отец, наверное. Пошел я к нему.

«Иди ко мне, сынок», - не сказал он;

Посреди поля - красивая липа,

Мама, наверное. Пошел я к ней.

«Иди ко мне, сынок», - не сказала она;

Душа моя опечалилась - заплакал я…

С особой любовью и почетом относились к матери. Слово «амăш» переводится как «мать», но для своей родной матери у чувашей есть особые слова «анне, апи», произнося эти слова, чуваш говорит только о своей маме. Анне, апи, атăш - для чувашей понятие священное. Эти слова никогда не использовали в бранной речи или в насмешках.

О чувстве долга перед матерью чуваши говорили: «Ежедневно угощай мать блинами, испеченными на своей ладони, - и то не отплатишь ей добром за добро, трудом за труды». Древние чуваши считали, что самое страшное проклятье - материнское, и оно обязательно сбудется.

Жена и муж в чувашской семье. В старинных чувашских семьях жена была равноправна с мужем, и не было обычаев, унижающих женщину. Муж и жена уважали друг друга, разводы были большой редкостью.

О положении жены и мужа в чувашской семье старики говорили: «Хĕрарăм - кил турри, арçын - кил патши. Женщина - божество в доме, мужчина - царь в доме».

Если в чувашской семье не было сыновей, то отцу помогала старшая дочь, если в семье не было дочерей, то матери помогал младший сын. Всякий труд почитался: хоть женский, хоть мужской. И при необходимости женщина могла взяться за мужской труд и мужчина мог выполнять домашние обязанности. И ни один труд не считался важнее другого.

Обряды и праздники чувашей в прошлом были тесно связаны с их языческими религиозными воззрениями и строго соответствовали хозяйственно-земледельческому календарю.

Цикл обрядности начинался с зимнего праздника испрашивания хорошего приплода скота - сурхури (овечий дух), приуроченного ко времени зимнего солнцеворота. Во время празднества дети и молодежь группами обходили подворно деревню, заходя в дом, желали хозяевам хорошего приплода скота, пели песни с заклинаниями. Хозяева же одаривали их кушаньями.

Потом наступал праздник почитания солнца саварни (масленица), когда пекли блины, устраивали катания на лошадях вокруг селения по солнцу. В завершение масленичной недели сжигали чучело «старухи саварни» (саварни карчакё). На весну же приходился многодневный праздник жертвоприношений солнцу, богу и умершим предкам манкун (совпавший затем с православной пасхой), который начинался с калам кун и завершался серен или вирём - обрядом изгнания зимы, злых духов и болезней. Молодежь ходила группами по деревне с рябиновыми прутьями и, хлеща ими людей, постройки, инвентарь, одежду, выгоняла злых духов и души умерших, выкрикивая «серен!». Односельчане в каждом доме угощали участников обряда пивом, сыром и яйцами. В конце XIX в. эти обряды в большинстве чувашских деревень исчезли.

По завершении весеннего сева устраивали семейный обряд ака патти (моление кашей). Когда на полосе оставалось пройти последнюю борозду и прикрыть последние засеянные семена, глава семьи молился Султи Тура о ниспослании хорошего урожая. Несколько ложек каши, вареные яйца зарывали в борозду и запахивали ее.

По окончании весенних полевых работ проводился праздник акатуй (дословно - свадьба плуга), связанный с представлением древних чувашей о бракосочетании плуга (мужского начала) с землей (женским началом). В прошлом акатуй имел исключительно религиозно-магический характер, сопровождался коллективным молением. Со временем, с крещением чувашей, он превратился в общинный праздник с конными скачками, борьбой, молодежными увеселениями.

Цикл продолжал симёк (праздник цветения природы, общественные поминки). За севом хлебов наступала пора уява (у низовых) чувашей и синее (у верховых), когда налагался запрет на все сельскохозяйственные работы (земля была «беременна»). Он продолжался несколько недель. Это было время жертвоприношений учук с просьбами о богатом урожае, сохранности скота, здоровье и благополучии общинников. По решению схода на традиционном обрядовом месте закалывали лошадь, а также телят, овец, брали с каждого двора по гусю или утке и в нескольких котлах варили кашу с мясом. После обряда моления устраивалась совместная трапеза. Пора уява (синее) завершалась обрядом «сумар чук» (моление о дожде) с купаниями в воде, обливаниями друг друга водой.

Завершение уборки хлебов отмечалось молением духу-хранителю овина (аван патти). Перед началом потребления хлеба нового урожая устраивали всем родом моление-благодарение с пивом аван сари (дословно - овинное пиво), для которого все блюда приготовлялись из нового урожая. Моления завершались пиршеством автан яшки (щи из петуха).

Традиционные чувашские молодежные праздники и увеселения устраивались во все времена года. В весенне-летний период молодежь всего селения, а то и нескольких селений, собиралась на открытом воздухе на хороводы уяв (вайа, така, пуху). Зимой устраивались посиделки (ларни) в избах, где временно отсутствовали старшие хозяева. На посиделках девушки пряли, а с приходом юношей начинались игры, участники посиделок пели песни, плясали и т. д. В середине зимы проводился праздник хёр сари (дословно - девичье пиво). Девушки в складчину варили пиво, пекли пироги и в одном из домов совместно с юношами устраивали молодежную пирушку.

После христианизации крещеные чуваши особо отмечали те праздники, которые совпадают по времени с календарными языческими (рождество с сурхури, масленицу и саварни, троицу с симёк и т. д.), сопровождая их как христианскими, так и языческими обрядами. Под влиянием церкви в быту чувашей получили распространение престольные праздники. К концу ХIX - началу XX в. христианские праздники и обряды в быту крещеных чувашей стали преобладающими.

Традиционный характер имеет у чувашей обычай устройства помочей (ни-ме) при строительстве домов, хозяйственных построек, уборке урожая.

В формировании и регулировании морально-этических норм чувашей всегда большую роль играло общественное мнение селения (ял мен капать - «что скажут односельчане»). Резко осуждалось нескромное поведение, сквернословие, а тем более редко встречавшееся среди чувашей до начала XX в. пьянство. За воровство устраивали самосуд.

Праздники.

Обряды и праздники чувашей в прошлом были тесно связаны с их языческими религиозными воззрениями и строго соответствовали хозяйственно-земледельческому календарю.

Цикл обрядности начинался с зимнего праздника испрашивания хорошего приплода скота - сурхури (овечий дух), приуроченного ко времени зимнего солнцеворота. Во время празднества дети и молодежь группами обходили подворно деревню, заходя в дом, желали хозяевам хорошего приплода скота, пели песни с заклинаниями. Хозяева же одаривали их кушаньями.

Потом наступал праздник почитания солнца саварни (масленица), когда пекли блины, устраивали катания на лошадях вокруг селения по солнцу. В завершение масленичной недели сжигали чучело «старухи саварни" (саварни карчакё). На весну же приходился многодневный праздник жертвоприношений солнцу, богу и умершим предкам манкун (совпавший затем с православной пасхой), который начинался с калам кун и завершался серен или вирём - обрядом изгнания зимы, злых духов и болезней. Молодежь ходила группами по деревне с рябиновыми прутьями и, хлеща ими людей, постройки, инвентарь, одежду, выгоняла злых духов и души умерших, выкрикивая «серен!». Односельчане в каждом доме угощали участников обряда пивом, сыром и яйцами. В конце XIX в. эти обряды в большинстве чувашских деревень исчезли.

По завершении весеннего сева устраивали семейный обряд ака патти (моление кашей). Когда на полосе оставалось пройти последнюю борозду и прикрыть последние засеянные семена, глава семьи молился Султи Тура о ниспослании хорошего урожая. Несколько ложек каши, вареные яйца зарывали в борозду и запахивали ее.

По окончании весенних полевых работ проводился праздник акатуй (дословно - свадьба плуга), связанный с представлением древних чувашей о бракосочетании плуга (мужского начала) с землей (женским началом). В прошлом акатуй имел исключительно религиозно-магический характер, сопровождался коллективным молением. Со временем, с крещением чувашей, он превратился в общинный праздник с конными скачками, борьбой, молодежными увеселениями.

Цикл продолжал симёк (праздник цветения природы, общественные поминки). За севом хлебов наступала пора уява (у низовых) чувашей и синее (у верховых), когда налагался запрет на все сельскохозяйственные работы (земля была «беременна»). Он продолжался несколько недель. Это было время жертвоприношений учук с просьбами о богатом урожае, сохранности скота, здоровье и благополучии общинников. По решению схода на традиционном обрядовом месте закалывали лошадь, а также телят, овец, брали с каждого двора по гусю или утке и в нескольких котлах варили кашу с мясом. После обряда моления устраивалась совместная трапеза. Пора уява (синее) завершалась обрядом «сумар чук» (моление о дожде) с купаниями в воде, обливаниями друг друга водой.

Завершение уборки хлебов отмечалось молением духу-хранителю овина (аван патти). Перед началом потребления хлеба нового урожая устраивали всем родом моление-благодарение с пивом аван сари (дословно - овинное пиво), для которого все блюда приготовлялись из нового урожая. Моления завершались пиршеством автан яшки (щи из петуха).

Традиционные чувашские молодежные праздники и увеселения устраивались во все времена года. В весенне-летний период молодежь всего селения, а то и нескольких селений, собиралась на открытом воздухе на хороводы уяв (вайа, така, пуху). Зимой устраивались посиделки (ларни) в избах, где временно отсутствовали старшие хозяева. На посиделках девушки пряли, а с приходом юношей начинались игры, участники посиделок пели песни, плясали и т. д. В середине зимы проводился праздник хёр сари (дословно - девичье пиво). Девушки в складчину варили пиво, пекли пироги и в одном из домов совместно с юношами устраивали молодежную пирушку.

После христианизации крещеные чуваши особо отмечали те праздники, которые совпадают по времени с календарными языческими (рождество с сурхури, масленицу и саварни, троицу с симёк и т. д.), сопровождая их как христианскими, так и языческими обрядами. Под влиянием церкви в быту чувашей получили распространение престольные праздники. К концу ХIX - началу XX в. христианские праздники и обряды в быту крещеных чувашей стали преобладающими.

Свадебный обряд.

У чувашей были распространены три формы заключения брака: 1) с полным свадебным обрядом и сватовством (туйла, туйпа кайни), 2) свадьба «уходом» (хёр тухса кайни) и 3) похищение невесты, часто с ее согласия (хёр варлани).

Жениха в дом невесты сопровождал большой свадебный поезд. Тем временем невеста прощалась с родней. Ее одевали в девичью одежду, накрывали покрывалом. Невеста начинала плач с причитаниями (хёр йёрри). Поезд жениха встречали у ворот с хлебом-солью и пивом.

После продолжительного и весьма образного поэтического монолога старшего из дружек (ман кёру) гостей приглашали пройти во двор за накрытые столы. Начиналось угощение, звучали приветствия, пляски и песни гостей. На другой день поезд жениха отъезжал. Невесту усаживали верхом на лошадь, или она ехала стоя в кибитке. Жених три раза ударял ее нагайкой, чтобы «отогнать» от невесты духов рода жены (тюркская кочевническая традиция). Веселье в доме жениха продолжалось с участием родственников невесты. Первую брачную ночь молодые проводили в клети или в другом нежилом помещении. По обычаю, молодая разувала мужа. Утром молодую одевали в женский наряд с женским головным убором «хуш-пу». Первым делом она ходила на поклон и приносила жертву роднику, потом начинала работать по дому, готовить пищу.

Первого ребенка молодая жена рожала у своих родителей. Пуповину резали: у мальчиков - на топорище, у девочек - на ручке серпа, чтобы дети были трудолюбивыми.

В чувашской семье главенствовал мужчина, но и женщина имела авторитет. Разводы случались крайне редко. Бытовал обычай минората - младший сын всегда оставался с родителями, наследовал отцу.

Традиции.

Традиционный характер имеет у чувашей обычай устройства помочей (ни-ме) при строительстве домов, хозяйственных построек, уборке урожая.

В формировании и регулировании морально-этических норм чувашей всегда большую роль играло общественное мнение селения (ял мен капать - «что скажут односельчане"). Резко осуждалось нескромное поведение, сквернословие, а тем более редко встречавшееся среди чувашей до начала XX в. пьянство. За воровство устраивали самосуд.

Из поколения в поколение чуваши учили друг друга: «Чаваш ятне ан сёрт» (не срами имени чуваша).

Патрисия Домбровски не похож на прототип рэпера, но Патти торт$ только позы, как другая история неудачника. Сердце и pluckiness достоверная и рэп талант, его ведущей носить только фильм так далеко, прежде чем дух заменяется Жанр требует. Этот микстейп почти-пробы замести следы, которые могут дать мурашки по коже в тот момент, прежде чем заблудиться в Конвенции.

Патриция (Даниэль Макдональд) является избыточный вес, Нью-Джерси 20-что-то, кто пережил жестокую прозвище “Дамбо” с детства. В своих мечтах она Килла П ака Патти торт$, знаменитого рэпера, который выйдет на сцену со своим кумиром, печально известный МС по имени о-З. мечту последовательности имеют некоторые удовольствие РПД, но их Изумрудный оттенок название и больше, чем жизнь героя типичны равнине влияет порционные из сценарист/Режиссер Geremy Джаспер. По существу, мы следуем Патти и ее верный секундант/Фармация техник Hareesh (Сиддхартха Dhananjay) на их стремлении избежать низших классов Нью-Джерси пригородный пустырь и сделать эти мечты реальностью.

Этот путь имеет множество урывками, заглох на неопределенное сочетание тонов. С верхним кадров в городах и дразнящий Манхэттен на расстоянии, Джерси оформлена подавляющее как среде, полной сокрушительных финансовых потребностей и отсутствие перспектив, но едва ли регистрировать фактическую борьбу. Оскорбления со стороны сверстников и синий воротнички боссов, и случайно порезав язык из ее метко назвал мать Барб (Бриджет Эверетт) не титанические препятствий для Патти преодолеть, и это легко увидеть, она взяла их с ходу, когда почти каждый потенциальный проблема с тегами пешеходной шутка. Инвалиды-колясочники Патти бабушка (Кэти Мориарти) существует для того, чтобы наращивать хлопотно медицинские счета и предоставить некоторые гериатрический в рэп-мире юмора, пока это время для некоторых неискренних торжественности. Реальный мир в фильме выглядит почти как причудливые, как мечты Пэтти, которая, по крайней мере, дают представление о состоянии начинающего художника, в том числе момент, когда она теряется в музыке и начинает плавать по воздуху.

Макдональд предоставляет злющий бьющееся сердце для этой истории, источая смешивать отношения иногда и сомневаюсь, что и делает ее подлинной. Как мечтатели, она подлинная и очень плохо, что ее Патти получает меньше, чтобы играть одну ноту требует сценарий фильма от сцены к сцене. Она фильм все нужна она, от третируемый кормильца до половины роман с коллегой-изгой (Mamoudou Athie), затворником, который идентифицирует себя как Basterd Антихриста. Он также имеет некоторые впечатляющие записывающей аппаратурой в своей хижине в лесу. Может, он и Патти можете научиться делать музыку вместе, в прямом и переносном смысле. Может, даже очень понравилось.

Джаспер изо всех сил пытается соответствовать энергией своей звезды, механически действуя через чувства. Токсичные отношения между Патти и ее мать, которые имели своей мечты несбывшихся музыкальной славе, это умалчивается и прибывает на простое решение без особых страданий. Удобство также приводит к столкновения Патти миров, когда случайно она прибывает в роскошном особняке героя о-з через ее работу общественного питания. Там, она узнает, что человек за занавесом – или ворот – не то, что ожидала она, но к чему вдохновляющие конца неопределена. Его холодные поразглагольствовать об одном из самых дорогих картин в своей галерее намекает на значимость без предоставления каких-либо. Такова Патти торт$.